В мире, опустошенном смертоносной грибковой инфекцией, превращающей людей в чудовищных зараженных, выживание стало единственной целью. В центре этой жестокой реальности оказывается Джоэл, закаленный в горе и потере мужчина, чья жизнь обретает новый, неожиданный смысл, когда на его попечение попадает юная Элли. Их путешествие через руины Америки — это не просто физический переход из одной точки в другую; это глубокое и мучительное исследование человечности в условиях ее полного распада. Они сталкиваются не только с ужасами зараженных, но и с неменьшей жестокостью выживших, которые готовы на все ради куска пищи или глотка безопасности. Постепенно, сквозь стену цинизма и отчаяния, между Джоэлом и Элли рождается хрупкая, но невероятно прочная связь, похожая на уцелевший росток посреди выжженной земли. Эта связь ставит перед ними вечные вопросы: ради чего стоит жить, когда мир рухнул, и как далеко можно зайти, чтобы защитить тех, кого любишь, даже если цена за спасение окажется неподъемной для собственной души. Спустя несколько лет после событий первого сезона, мы вновь встречаемся с Элли, теперь уже повзрослевшей и пытающейся обустроить жизнь в относительно безопасном сообществе Джексон. Однако покой оказывается иллюзией, которую в одночасье разрушает трагическое событие, разжигающее в ее сердце всепоглощающую жажду мести. Ее путь мщения ведет ее через мрачные и опасные земли, сталкивая с новыми врагами и заставляя совершать все более тяжелые моральные выборы. Параллельно зритель погружается в историю Эбби, чья собственная жизнь оказывается неразрывно переплетена с судьбой Элли узами ненависти и скорби. Ее мотивы и поступки, сначала кажущиеся однозначно жестокими, постепенно раскрываются, показывая другую сторону той же медали — мести, которая пожирает всех без разбора. Этот сезон превращается в мощнейшее и беспощадное исследование порочного круга насилия, где нет правых и виноватых, а есть лишь израненные люди, неспособные выпустить прошлое из своих объятий. Финал оставляет горькое послевкусие и заставляет задуматься о том, может ли прощение, даже запоздалое, стать тем единственным спасительным якорем, который позволит душе наконец обрести покой.